Европейское и русское понимание свободы (на примере «афоризмов житейской мудрости» А.Шопенгауэра и «сущности и своеобразии русской культуры» И.А.Ильина)

Жихарева Татьяна Юрьевна

Тюменский государственный университет, Тюмень

 

Изучение феномена свободы является в настоящее время чрезвычайно актуальным, поскольку во всем мире активизируются тоталитарные тенденции, которые находят выражение как в прямом, так и в косвенном подчинении личности различным структурам – банковским, государственным, политическим, бизнес-структурам и т.д. Человеку предоставляется право на существование в обмен на полное подчинение его свободного времени и интеллекта структурам, которые предоставляют ему работу. Создается впечатление, что тоталитаризм захватывает все большее и большее пространство. Например, активно собираются персональные данные о каждом человеке, организованная реклама навязывает буквально каждому продукты потребления и услуги, люди лишены возможности прокламировать свои воззрения на проблемы, возникающие в последнее время, лишены возможности отстаивать свои мнения. В свете этих соображений представляется уместным взглянуть на проблему свободы глазами немецкого философа XIX века, А. Шопенгауэра, с одной стороны, и глазами русского философа И.А. Ильина с другой стороны.  О. Шпенглер в своем «Закате Европы» замечает, что к XIX веку собственно европейская культура заканчивает свой цикл и начинается период цивилизации – время людей «маленьких, но умных», которые создают политические партии, захватывают бразды правления, организуют бизнес и рекламу в мировом масштабе.  Личность уже не является целью, в обиход входит понятие людской массы. Философию Шопенгауэра Шпенглер называет эгоистической, прагматической, направленной на личную выгоду, и считает, что она – порождение эпохи заката всей европейской культуры [Шпенглер, 512, 514]. Взгляды же И.А. Ильина на свободу укоренены в судьбе России первой половины XX века, непременно связаны с судьбой всего русского народа. Цель нашей статьи – по возможности сравнить типично европейский взгляд на свободу человека с взглядом русским православным.

В понимании Шопенгауэра свобода непременно укоренена в личности человека, от того, умен, содержателен человек или же глуп, зависит его свобода и счастье: «это внутреннее содержание никем не может быть подарено или отнято». Умный человек счастлив и свободен и в одиночестве, тогда как глупец ограничен, несмотря на смену собеседников, поездок и увеселений [Шопенгауэр, 12].  Одиночество содержательно для человека, в котором силен познавательный момент, тогда как масса удовольствий и развлечений является обременительной для него, т.е. удовольствия ограничивают его свободу [12].  Кроме того, наша личность не может быть отнята у нас, над ней не властны условия и превратности судьбы – ценность личности абсолютна. Здоровье способствует счастью [20], следовательно, дает определенную свободу. Глупо жертвовать здоровьем ради чего-либо: карьеры, славы, богатства и т.д. [20]. Свобода связана с богатством в том смысле, что материальное богатство ограничивает веселость, вредит ей [19], следовательно, забирает свободу. 

Горе и скука – враги свободы: жизнь обеспеченных людей проходит в борьбе со скукой [24]. Внутренняя пустота – источник скуки, она всегда толкает субъекта в погоню за внешними возбуждениями. Человек, пустой внутри, не разборчив в выборе средств, идя к цели, для него подходит любое средство для заполнения пустоты. Погоня за обществом, развлечениями, удовольствиями и т.д. в итоге заканчивается нищетой, т.е. отсутствием свободы.

Богатство духа, напротив, дает человеку большую свободу. Поэтому для умного человека тихая, скромная, замкнутая жизнь будет являться гораздо более свободной жизнью, чем жизнь в обществе. Внутреннее богатство и свободное время оказываются взаимосвязаны. Свободное время духовно богатый и духовно бессодержательный человек заполнят по-разному. Если человек среднего ума «озабочен тем, как бы ему убить время», то «человек талантливый стремится его использовать» [27]. Отношение к досугу выдает существо человека и отношение человека к свободе. Глупому человеку чаще всего свобода не нужна, она для него вредна. Для умного человека досуг – это венец человеческого существования, «т.к. только он делает его полным обладателем своего «я»».  Самый счастливый – и свободный – человек – тот, кто, будучи оставленным наедине с собой, не чувствует себя ущербным, обделенным, нищим [29]. «Все внешние источники счастья крайне ненадежны, сомнительны, преходящи, подчинены случаю…» [29]. Истинный источник счастья – и свободы – в себе самом. Не стоит лишаться этого источника ради приобретения чего-то внешнего (блеска, чина, роскоши, почета, чести и т.д.). А. Шопенгауэр ссылается на Аристотеля, который утверждал, что «счастье человека заключается в свободном использовании преобладающих в нем способностей» [31]. Это как раз и может быть отнесено к его свободе. Интересно, что подавляющая часть людей, с точки зрения Шопенгауэра, вульгарна, то есть, желания преобладают у них над познавательной способностью. Желания возбуждают волю, и такой человек отвлекается на малейший импульс, адресованный воле, следовательно, такой человек не свободен, он доступен всем впечатлениям. Большая часть людей считает истинной целью пошлое, пустое, скучное существование, тогда как богато одаренный человек ставит свою личную жизнь в служебное положение по отношению к духовной жизни [35].  К сожалению, будучи вынужденным работать, чтобы прокормить семью, человек не свободен в досуге: «ни обычный удел человека, ни его природа не дают ему досуга… Человек – сын нужды, а не «свободный ум»» [39].  Это – чисто объективный момент: средний человек, как правило, имеет семью, которую нужно содержать; редкий человек откажется от семьи и от общества ради развития своих способностей. На наш взгляд, здесь А. Шопенгауэр не поддерживает наличие у человека семьи, поскольку необходимость содержать семью непременно ограничивает свободу личности – это и необходимость быть трудоустроенным, и непременная трата времени на воспитание детей, и выстраивание отношений Я–Другой, и т.д. Тем не менее, можно, мы думаем, взять на вооружение положение о познавательной способности, которая непременно должна быть развиваема даже в ограниченных условиях.

Еще один момент, ограничивающий свободу личности – предрассудки, созданные обществом, к которым относятся разные виды чести (например, рыцарская честь в Средние века), следовательно, необходимо искоренять предрассудки, для того, чтобы быть истинно свободным. Шопенгауэр замечает, что понятие рыцарской чести было изобретено романо-германскими народами, т.е. европейской культурной общностью, в то время как ни древние греки, ни китайцы, ни арабы ее не знали. Вообще, Шопенгауэр считает привилегией древних народов сохранение и проведение «непосредственного, естественного взгляда на вещи» и игнорирование гипноза «этих мрачных и пагубных ухищрений». Очевидно, что общество, свет существенно ограничивает свободу личности, действуя принудительно, заставляя считаться с его правилами и навязывая свой образ действия. «Человек может быть всецело самим собою лишь пока он один; кто не любит одиночества – тот не любит свободы, ибо лишь в одиночестве можно быть свободным» [131]. Одиночество сопутствует духовно совершенным людям. Понятие гармонии приложимо как раз к одиночеству человека: «различия в индивидуальности и настроении всегда создадут хотя бы небольшой диссонанс» [133]. А.Шопенгауэр подчеркивает необходимость одиночества для юношества: только в одиночестве видит он источник счастья и душевного спокойствия. Здесь он прагматичен, говоря о том, что тяга к обществу не первична, что люди сходятся, чтобы претерпевать скуку вместе, тогда как одиночество само по себе дает человеку немало выгод. Мы считаем, что эта мысль вполне приложима к современному обществу людей, в котором нет аристократии, в котором все слои перемешаны, и более низкие слои могут оказывать пагубное воздействие на молодых людей из более высоких слоев. Вообще, если принять во внимание искоренение аристократии в европейских странах и России в XIX-XX вв, разрушение вековых устоев и традиций демократическими на первый взгляд, но по сути тоталитарными режимами, можно прийти к выводу, что индивидуальная свобода осталась достоянием именно аристократического, уничтоженного, слоя.

Если мы взглянем на понимание свободы И.А. Ильиным, то увидим, что он относит свободу к числу понятий, которые переживаются и разделяются не столько по отдельности, сколько всеми вместе. В книге «Сущность и своеобразие русской культуры» он акцентирует русскую любовь к свободе как существенный и необходимый момент в сознании русского народа. Это чувство далеко не всегда связано с целью. Целеполагание вовсе не характерно для русского в отличие от трезвомыслящего европейца. И.А. Ильин указывает на построение русского государства: на колонизацию как спонтанное творческое движение людей [Ильин, 163], на свободное рассеяние и заселение из чисто личных побуждений. Именно благодаря свободному расселению государство росло вширь. Помимо колонизации, освоения новых земель русским людям был свойственен также и такой вид свободы как вкус к разбою, обусловленный скрытым влечением к анархии [168]. Чувство свободы, бескрайности земель, безграничности пространства было соединено в русских людях со страстным порывом. Часто беглые крестьяне преследовали цель: разбогатеть через свободу, путем разбоя, грабежей [169]. Интересно, что русский человек осознает греховность этого пути, но все-таки идет этим путем, бросая вызов власти. Стоит отметить указание И.А.Ильина на постепенное формирование из вольных разбойничьих банд полулояльных свободных казачьих поселений [170].  Из неукротимой любви к свободе получилась «инициативность, отвага, … самоуправление и воинственный дух» [171]. Кроме того, порыв к свободе, вдохновляемый эгоизмом, склонностью к анархии, центробежностью, оказался полезным для государства, поскольку сам народ, несмотря на любовь к необузданной свободе, все же выработал монархический способ управления страной. Стремление к централизации власти, с одной стороны, при наличии самостоятельности, способности к самоуправлению, и, с другой – перемещение из центра на периферию, подальше от власти – эти две тенденции свойственны русскому человеку. Государство «...должно заботить только необходимое и никоим образом не личностно-свободное» [172] – вот так выражает Ильин отношение русского человека к государственной власти. Это не любовь к тоталитаризму или деспотии. Это – стремление к упорядоченности, к централизации при способности самостоятельно мыслить, это желание блага всем, а не только отдельным личностям. Совсем не то мы видим в западной философии: у Шопенгауэра свобода непременно соединена с отдельностью личности, с несвязанностью ее никакими узами – брака, обязательств перед государством, перед народом. У западных народов – абсолютизм, у русского – народная монархия: «Народ не просто покорился монарху; он создал его, воспитал, порою баловал» [172].  Русская монархия вовсе не тождественна тоталитаризму или абсолютизму: она является органическим порождением русской души, она предполагает внутреннюю свободу и свободу от иностранного диктата, национальную независимость. Кроме того, она предполагает любовь народа к своему правителю, соотнесение себя с образом идеального царя. Именно любовь и является таким особенным началом, которое призвано дать свободу человеку, народу: только в любви человек не превращается в раба и в механизм, только любя своего правителя, человек чувствует себя самостоятельным, самодеятельным и свободным. Достойно замечания, что у европейских философов – практически ни у кого – не звучит этой мысли: свобода самым тесным образом связана с любовью, с этим живым и горячим источником.

Подведем итоги. Европейская философия в лице А. Шопенгауэра рассматривает свободу как атрибут субъекта, причем берет ее в отдельности от религии. Религия в западном понимании не связана ни со свободой, ни с любовью. Свободный человек, в понимании А. Шопенгауэра, не связан ни с семьей, ни с государством – это одиночка, индивидуалист, зачастую презирающий людей. Возможно, свобода в западном понимании – это освобождение от формализма: от формальной религии, формального закона, формальных правил. В понимании же И.А. Ильина – человека русского по духу - свобода может иметь как индивидуальное, так и коллективное выражение, она непременно должна быть укоренена в любви: как в любви к ближнему, так и в любви к правителю. Только любовь может по-настоящему освободить человека, сообщить ему чувство правосознания и чувство меры в поддержании авторитарного (не тоталитарного!) управления.

 

Литература

  1. Ильин И.А. Сущность и своеобразие русской культуры. М., Русская книга – XXI век, 2007. 464 с.
  2. Шопенгауэр А. Афоризмы житейской мудрости. М., Советский писатель, 1990. 230 с.
  3. Шпенглер О. Закат Европы. Ростов-на-Дону, Феникс, 1998. 637 с.

РОО Центр этики и эстетики Русского Мира