В процессе дискуссии было подтверждено, что чувство справедливости (тяга, стремление, интенция к справедливости), которое несет в себе русский человек, являет себя при встрече с несправедливостью и выражается в качестве побуждения к действию во имя торжества Справедливости. Поэтому, несомненно, революционные катаклизмы ХХ века, а именно: революция 1917 года, а также события 90-ых годов могут быть рассмотрены в логике движения русского народа к созиданию абсолютно Справедливого общества. С этой же точки зрения, была дана оценка и современной социокультурной, социально-экономической и социально-политической ситуации в России.
Исток стремления к справедливости - в православии, определяющем культурную ментальность народа, а именно в положении о связанности бытия человека с Богом. Бог есть абсолютная справедливость, часть которой присутствует в каждом человеке в виде совести, и именно она побуждает перманентное стремление к «вечной справедливости». Связь с Богом -самотрансценденция выступает для русского человека как цель, содержание и пространство духовной жизни. Он ориентирован на постижение высшего смысла сущего. Это – поиск Бога (высших ценностей), правды (идеала), нравственного закона (справедливости). Это – путь обретения свободы и субъективности. Именно эти ценностные ориентации русского народа определили политические события ХХ века.
Советский этап русской истории был оценен как весьма противоречивый. С одной стороны, он отмечен высокими социальными стандартами (бесплатное среднее и высшее образование, медицинское обслуживание и пенсионное обеспечение, практическое отсутствие безработицы: «молодым везде у нас дорога, старикам – везде у нас почет»), побудившими страны Запада формировать у себя соответствующие социальные программы. С другой стороны, осуществление социальной справедливости посредством выравнивания условий жизни (равенства) предполагало одновременно уничтожение различий в поведении и внутреннем мире людей. В послереволюционный период происходил процесс «рационализации» духовности русского народа: поиск Бога был заменен устремлением в «светлое коммунистическое завтра», роль идеала была отдана «кодексу строителя коммунизма». Этот факт позволил А.С. Панарину назвать советский период временем небывалой эксплуатации духовной энергии народа.
Процесс рационализации сопровождался упрощением и унификацией многообразия общественных отношений и обернулся феноменом «социального механицизма». Общество, так или иначе, рассматривалось как некий «агрегат» компонентов, наборы которых, включая и человека, можно было комбинировать в различных сочетаниях. Открывая пути различных вариантов реформирования, радикальной переделки общества и человека, этот рациональный «механицизм», с одной стороны, создавал беспрецедентные условия индустриального развития, но с другой стороны, он способствовал накоплению отчуждения, крайне ограничивая пространство духовности. «Технизированная» духовность оказалась весьма узкой для сохранения и воспроизводства всего сложного пласта духовного развития общества и его истории, что и явилось одной из причин развала СССР.
Однако события 90-ых годов обернулись глубоким разочарованием: в короткий период были разрушены высокие социальные стандарты, сформированные в советское время, стремительно стало нарастать социальное неравенство, причем скорость этого процесса увеличивается до сих пор. Но наиболее травмирующим моментом, согласно результатам социологических исследований Института социологии РАН, является не неравенство как таковое, а предметно не обусловленное неравенство, т.е. неравенство несправедливое, не связанное с высоким образованием и высокими трудовыми успехами. Это свидетельствует о том, что в качестве социально справедливого неравенства народ признает только такое неравенство, которое является следствием самоотверженного служения Общему Делу. Иными словами, чем выше уровень обязанностей и ответственности, чем очевиднее для всех творческие успехи, тем справедливее представляются высокие материальные и социальные преференции.
Второй травматический момент заключается в том (об этом также свидетельствуют социологические исследования), что свои надежды, связанные с установлением справедливого социального порядка, народ обращает к государству, но в то же время сомневается в способности государственной власти справедливо обустроить общественную жизнь. Иными словами, народ признает современную организацию общественной жизни несправедливой и считает государственную власть неспособной изменить ситуацию к лучшему. А это уже проблема более глубокая: о противоречии сущности государства, сформированного в постсоветское время, менталитету русского народа, согласно которому государственно организованное общество есть нечто большее, чем условие выживания и безопасного существования индивидов. Оно - способ добродетельной жизни и в своих адекватных формах мыслится как опредмеченная справедливость.
В заключении дискуссии было подчеркнуто, что социальная справедливость в России не может быть выражена только в правовой и социальной формах. Она здесь требует и духовного выражения, что обусловливает внимание к субъектно-экзистенциальному, ценностно-смысловому аспекту организации общественной жизни. Всякая институция, общественное событие, слово политического деятеля - смыслонесущие конструкции, которые воспринимаются в народе в качестве справедливых только при условии их соответствия ментальным ценностям – единства, правды, любви и милосердия.