Воспитание и образование в контексте Русской Идеи

Образование и воспитание неразрывно связаны – так, что одно не обходится без другого. В поговорке «век живи, век учись» подразумевается не только непрекращающееся познание нового, но и вечная корректировка поведения. Современное русское словоупотребление эту связь выразило даже в перемене значений, отличных от первоначального, от этимологии. «Вос-питание», производное от «питание» – не только пищей, но «всяким словом» (т.е. знанием), впечатлениями (через пример) – то, что сегодня относят к системе образования. «Образование» – приведение к образу достойного человека – то, что сегодня ставит целью воспитание. Поскольку они представляют собой единый комплекс, то удобнее будет употреблять эти слова в привычном, сложившемся ныне значении: образование – как передачу знаний, воспитание – как формирование личности.

С позиций Божественной Русской Идеи основной социальный принцип отражён в лозунге: «всё во имя Человека, всё во благо Человека» – с большой буквы, т.е. Христа. Высшей целью является воспитание человека в качестве высоконравственного, т.е. приведение его к Образу Божьему.

В этом становлении Богочеловека приобретение знаний и навыков не самоценно, а есть средство, которое может играть полезную роль само по себе, цель же не может обойтись без средства. Относительное образование (общее, специальное или высшее) может приобрести мало воспитанный в нравственном отношении человек и, эффективно пользуясь им, быть полезным обществу – даже успешно делиться приобретёнными знаниями и опытом их применения. Однако подлинное воспитание как созидание нравственного члена общества не будет завершённым без образования, без познаний.

Поэтому в процессе формирования человека образование вторично, само по себе оно есть сфера социальная, функциональная, не духовная и может быть передана в ответственность как низовой власти, так и многочисленным социальным сообществам. Воспитание же – стратегически важное дело, которое всегда остаётся под контролем Духовного Центра государства.

Сфера ответственности воспитателя – полноценное раскрытие и приведении к гармоничному сосуществованию двух задатков, данных человеку от рождения – природному (или собственно человеческому) и Духовному (т.е. Божественному). Метод воспитания здесь состоит в доведении обоих задатков до противоречия и помощи в разрешении его.

Природное в человеке – это частность, особенность, оно выражает себя в чувстве конечности, ничтожности, перед чем-то высшим себя, перед целым. Божественное – это всеединство, оно выражает себя в чувстве величия, собственной значимости.

Я телом в прахе истлеваю, умом громам повелеваю.

Я царь – я раб – я червь – я бог!

Но, будучи я столь чудесен, отколе происшёл? – безвестен;

А сам собой я быть не мог.

Стержневой линией всего обучения в целях воспитания, позволяющей зреть обе стороны человеческой природы, необходимо является проповедь о Триедином Боге.

Особенное, частное в человеке, ощущая свою незначительность, стремится к служению и подчинению Высшей воле. Всеобщее, цельное стремится к творчеству и ответственности.

Оба задатка жаждут своей реализации, но когда превалирует один из них – это извращение целостной природы человека. Например, когда величие переносится на свою особенность, или наоборот, чувство ничтожности распространяется и на всеобщее – Божественный задаток в человеке. Воспитание призвано научить проявлять Высокое без высокомерия, а человеческое без раболепия и подлости.

Истинно сказано: «дух желает противного плоти, плоть желает противного духу» (Гал.5:17) и «если живёте по плоти, то умрёте, а если духом умерщвляете дела плотские, то живы будете» ( Рим.8:13). Однако умерщвлять следует не плоть, а её непослушные дела, ибо плоти дóлжно быть в подчинении духу – в послушании она находит удовлетворение своему чувству ничтожности, духу же надлежит господствовать над плотью – в этом удовлетворяется его естественная нужда в славе.

Задача воспитателя – примером и наставлением показать возможность решения внутреннего конфликта, дабы воспитуемый сумел сделать это наименее болезненно (для себя и для общества), а при готовности и силах идти до конца – из обоих своих естеств «в себе самом создать одного Нового Человека» (Еф.2:15).

Человек, будучи образом Божиим, содержит в себе и женственную и мужественную природу («мужчину и женщину, создал их, и нарёк им имя человек»). Для женственой природы более комфортно, более гармонично выполнять правила, соблюдать дисциплину, поддерживать порядок, хранить традицию, следовать устоявшемуся регламенту, быть избавленной от груза ответственности в подчинении разумному руководству. Мужественная природа находит большее удовлетворение проникновении в неизведанное, в нарушении стереотипов, преодолении сложностей, получение почести через взятие на себя ответственности. Женственности свойственны смирение, скромность, покорность, спокойствие, верность. Мужесвенности – главенство, дерзновение, риск, творчество. Женственность склоняется к служению своему (семье, мужу, детям), мужественность стремиться послужить всеобщему (государству, познанию, Богу)

Исторически половые различия разделялись, закреплялись и культивировались в целях более рационального функционирования социального организма, более эффективного исполнения его членами своих социальных ролей. Но там, где общество в то же время и семья, когда свои интересы совпадают с интересами государства, там обе природы, достигая апогея, сливаются в одну. В Царствии небесном, каковое на земле есть Святая Русь, уже «нет мужеского пола, ни женского» в их разделённости и противостоянии, но – и то и другое явлено Человеком во всей полноте и взаимопроникновении.

Подобно абсолютно необходимому в разумном обществе универсальному образованию (которое стремится дать целостное видение мира и всесторонние навыки), воспитание также ориентировано на формирование полновесной универсальной личности – обусловленные природным полом склонности раскрываются и усиливаются, достигая расцвета, а противоположные – стимулируются и поддерживаются, дополняя и уравновешивая индивидуальные природные свойства.

Образование и воспитание длится всю жизнь («век живи – век учись»), но их особенности различны в разные периоды жизни. Эти периоды делятся на три (не по годам, а по жизненным задачам): возрастание (упор на саморазвитие,  на обретение себя), взрослость (направленность на иное, сохранение себя в служении, верность себе), старость (самоотдача в продолжении себя). Если воспользоваться аналогией из жизни растительного плода, то это: созревание – зрелость – основание для нового побега.

Зрелость и старость призваны осуществлять сохранение человеческого рода: зрелость – по плоти (дети, социум), старость – по духу. Созревание и зрелость – это накопление и производство культурных богатств как «испытательный срок» перед переходом к главному периоду жизни. Старость – их применение и передача следующим поколениям.

Период созревания (который в последнее время порой тянется до седых волос) – это приобретение всех средств для полноценного вхождения в социум (уважение старших по возрастному периоду – непременное условие для этого). В зрелости происходит совершенствование общественных навыков служения и повелевания, но и откровение новой сферы – внутренней духовной деятельности. Совершенствование в старости есть приноравливание к лучшей отдаче духовного, душевного опыта и любви, а в итоге – к благостной «отдаче концов». Отсюда преобладающие личностные качества: в юности – доверие и впечатлительность, в зрелости – ум и смелость, в старости – беспристрастие и оптимизм.

Возраст старости является не только самым важным периодом в развитии человека, но и самым ценным для человечества. Избавленный от природных страстей, много познавший и прошедший в опыте жизни все возможные ошибки старый (не летами![1]) человек только теперь, имея весь этот багаж, обретает силу для полноценной жизни и свершениям в духовном мире (каковыми является достижение святости и дальнейшее освящение). Быть мудрым и по-настоящему любить, а поэтому править, судить и воспитывать человек получает возможность лишь по достижении третьего, духовного периода – старческого[2].

Разумному обществу старчество крайне необходимо в качестве нравственного светильника, определяющего и направляющего всю его жизнедеятельность. Старость же требует от общества не признательности за прошлые заслуги и не снисходительности к немощи, но настоящего почитания духовной мощи и любви к мудрости.